Мой дед, Вечерковский Олег Александрович, 1906 года рождения. В рядах Красной Армии с 1920 года (с 14-ти лет). В 1937 году окончил Инженерно-техническую академию связи им. Подбельского. После учебы был распределен в г.Пушкин Ленинградской области, откуда и уходил на финскую и Отечественную войны. О том времени дед практически ничего не рассказывал. Про его боевой путь я знаю по рассказам мамы (поэтому все не очень точно) и листам награждений с сайта «подвиг народа». Мама говорила, что потом, сравнивая с Отечественной войной, дед всегда вспоминал о жестокости финской войны.
В Великую Отечественную войну дед воевал на Ленинградском и Карельском фронтах. К 1943-му году был в звании «инженер-подполковник» в должности старшего помощника начальника отдела связи армии. Основной его задачей было поддержание связи с оперативными группами (разведки). Дед рассказывал, что их постоянно атаковали диверсанты. В рукопашном бою с одним из них дед схватился за нож, и глубокий шрам через всю ладонь остался навсегда. Потом был еще не раз ранен. Из рассказов еще я помню, что во время блокады дед, как потомственный охотник, добывал дичь, чтобы разнообразить рацион бойцов.
В конце войны дед освобождал Будапешт, где был сильно контужен (у нас хранится телеграмма, где приказано выделить самолет для переправки деда в тыл). Потом от долго лечился в Крыму. Вернулся с войны инвалидом. До конца жизни боролся с дрожанием рук (с трудом держал ручку, чашку).
За Отечественную войну дед награжден орденами Ленина, Красного знамени, Красной звезды (дважды), Отечественной войны I степени.
Отдельная часть испытаний выпала на долю его семьи. Мои мама, бабушка и прабабушка были эвакуированы в Ленинград (мама говорила, что жили они в здании Генштаба напротив Эрмитажа). Потом последними предблокадными поездами бежали в Псков. Затем была Полтава, где мама собирала в разбомбленных домах обломки мебели «на дрова». В Татарстане, конечной точке эвакуации, моя прабабушка умерла от голода. Дед все рвался к ним в отпуск (сохранилось несколько писем, где он обещает приехать, но смог только в конце 1943-го).
Сложно называть его дедом, он запомнился мне не старым, не немощным, а очень принципиальным, характерным человеком. Всегда довольствовался малым, был аскетом (его семья до конца 70-х жила в ветхом доме, пока соседи не написали властям в каких условиях существует ветеран, а он сознательно говорил, что им не надо, другим важнее). В общении с ним всегда чувствовалась печать пережитого. Но это была не печаль, а опыт победителя. Дед оставался оптимистом, часто сравнивая мирную жизнь с войной, говорил, как хорошо мы живем. Как фронтовик он всегда был принципиален и нетерпим к несправедливости (например, по своим убеждениям в ущерб карьере не вступил в партию). При этом очень верил в силу Страны и был патриотом.
